Пифагорейская Вселенная

Цель настоящей статьи – продемонстрировать на фактах, что стратегия поиска гипотез физических законов неизменно проистекала из того же источника, что и исходное credo матфизики. Эта стратегия основана на вере в математическую элегантность, высокую точность, универсальность и познаваемость искомых аксиом материи. Поиск гипотез неизменно велся на путях универсальных математических симметрий, соответствий и аналогий, достаточно сложных для обеспечения разнообразия рассматриваемых явлений и одновременно достаточно простых для открытия.

Предлагаемое размышление написано по следам разговора с философом Андреем Баумейстером и ответов на многочисленные вопросы в комментах на его канале. Беседа была импровизированной; не всё удалось сказать за час отведенного времени, не все мысли были закончены. Поэтому мне захотелось дополнить беседу текстом. Написан он от первого лица: это мой внутренний собеседник, с которым я разделяю идеи, но не обязательно личные качества.

Предлагаемая статья открывает серию публикаций по проблеме особого характера фундаментальных физических законов, соединяющих в себе два противоположных качества. Будучи достаточно сложными для возможности тонкой настройки на жизнь, законы в то же время достаточно просты для открываемости некоторыми живыми существами. Иными словами, законы допускают появление не просто живых существ, но еще и таких, что оказываются способными эти законы открывать. Как такое могло оказаться возможным?

Настоящая статья посвящена критике пифагорейского аргумента, явной и неявной, предлагаемой философами разных эпох, начиная с Канта, у которого мы, однако же, обнаруживаем скорее поддержку, чем критику аргумента.

В этой, предпоследней, статье нашего пифагорейского цикла мы обращаемся к метафизическому или натурфилософскому наследию тех великих людей, кого принято считать основоположниками физики.

Обсуждаем метафизические взгляды крупнейших физиков ближайшей к нам эпохи: Фейнмана, Вайнберга, Хокинга, Дайсона, Пенроуза, а также вопрос о типе атеизма научных масс.

Физика — наука, ищущая фундаментальные законы природы и применяющая их для объяснения природных явлений и в технических изобретениях. Такое или примерно такое определение можно найти в учебниках, энциклопедиях, получить от AI. Иногда к этому добавляют, что физические законы выражаются в математической форме, как уравнения. Но что такое — фундаментальный физический закон, почему и в каких границах знание законов может служить для объяснения явлений природы и для изобретений? Что это за схема познания вообще, где она работает и почему?

Философия важна потому, что всякий, зная о том или нет, имеет некую философию, чьи идеи определяют его действия. Сегодняшняя философия — это философия Карла Маркса (1818—1883), наиболее сильной личности нашего времени. Карл Маркс и его идеи — которые он не изобрел, не развил и не усилил, но объединил в систему — широко приняты сегодня, даже теми многими, кто энергично декларирует свой антикоммунизм и анти-марксизм. (Л. фон Мизес)

Дебаты состоялись по инициативе Сергея Любарского, при его модерации. Александр Никонов — писатель, автор сциентистской книги "Апгрейд обезьяны", многих научно-популярных книг. Формат дебатов: 5мин ведущему на описание формата и представление участников, 10мин. автору тезиса (Бурову), 10мин оппоненту (Никонову), обмен вопросами (по 3 вопроса, 1мин вопрос, 4мин ответ), по 5 мин каждому на подведение итогов.

Человек как вопрос. Цивилизация как ответ. Основание Запада. Редукция мышления. Свобода, равенство и братство. Эрзац-религии. Осмысление ценностей. Россия — та же проблема, иные условия. Как в это можно верить? Концы истории.

Книга о природе написана языком математики, — провозгласил Галилей. Что он имел в виду? Что природные процессы поддаются количественному анализу? Что между измеряемыми параметрами есть связи и корреляции? В его время это было бы не меньшей банальностью, чем в наше. Нет, мысль Галилея была поистине революционной. Утверждала она нечто куда большее, чем возможность подсчёта или измерения: считать овец и мерить своё имущество человек умел испокон веков. Она была совершенно иного порядка, чем даже модель Птолемея, которая, конечно, являла великолепный античный пример искусства подгонки кривых, но дальше указания на какие-то регулярности в траекториях планет понимание природы не продвигала.

С благодарностью Михаилу Аркадьеву, Алексею Цвелику и сыну Лёве, без детального обсуждения с которыми предлагаемое эссе многого бы недосчиталось. Особая признательность — основателю-редактору альманаха Лебедь Валерию Петровичу Лебедеву, побудившему собрать воедино соображения, накапливавшиеся годами.